|
|
 |
НАЗАД В СССР
Eleanor Preston, UK "Ace" Magazine, март 2007
После годов критики за "псевдорусскость" Мария Шарапова впервые предложила свою кандидатуру в сборную своей страны,
а также обратила внимание на Чернобыльскую катастрофу, произошедшую в Советском Союзе 20 лет назад.
Элианор Престон пытается разобраться, является ли это подлинным возвращением Марии к своим русским корням.
Время от времени какая-нибудь смелая душа из нас задает Марии вопрос о том, чувствует ли она себя русской.
На вопрос всегда следует испепеляющий взгляд и один и тот же ответ: определенно да.
У всех, кому довелось видеть ее реакцию, когда всплывает эта тема, нет сомнений, что для нее это щепетильный вопрос,
главным образом потому, что 13 из своих 20 лет Мария провела за пределами страны, в которой родилась.
Марию, наверное, больше чем любую другую спортсменку в мире, оценивают по внешности.
Общее впечатление, которое она производит, бесспорно гораздо ближе к образу американской принцессы, чем русской царицы.
Все в ней – от блестящих ослепительных украшений до длинных светлых волос,
от Range Rover с тонированными стеклами до дома на Манхэттен-Битч – кричит о влиянии солнечной Калифорнии.
Во всей своей красе она выглядит так, как будто скорее только что сошла с экрана, показывающего очередную серию "The OC",
чем из промозглой индустриальной грязи Нягани в Западной Сибири.
Несмотря на это, последнее время можно видеть признаки того, что молодая теннисистка хочет соприкоснуться со своими корнями.
В октябре прошлого года, после нескольких лет отказа от участия в матчах за сборную, она сообщила, что будет готова сыграть за Россию в сезоне 2007-го.
Более того, когда в феврале этого года она была избрана Послом Доброй Воли ООН, то сразу же передала 100 тыс. долларов на финансирование программы помощи
ООН молодым жертвам Чернобыльской атомной катастрофы 1986 года, от которой были вынуждены спасаться ее родители, когда Мария находилась еще в утробе матери.
Сложно определить, являются ли эти подвижки результатом сознательной попытки сделать имидж одной из самых успешных звезд спорта в сфере маркетинга более "настоящим"
или же это просто признак того, что молодая девушка взрослеет и начинает более полно осознавать себя, кем она является и откуда она родом.
Мария, конечно, кажется необычнайно взрослой для своих лет – только в этом году она перестанет считаться подростком (ей исполняется 20 в апреле).
Несмотря на то, что стиль ее жизни вне корта – шоппинг в районе Беверли-Хиллс и посещение вечеринок по случаю вручения премий Оскара – кажется невероятным,
она, похоже, понимает всю нелепость, присущую звездам. Недавно она посетила вечеринку, устроенную глянцевым американским журналом Vanity Fair,
на которой полвечера не могла успокоиться, что мимо нее проплывают такие звезды, как Мадонна и Гвинет Пэлтроу,
а вторую половину – пыталась познакомиться с британским красавчиком кинозвездой Орландо Блумом.
"У меня было ощущение, что это действительно был нереальный мир," – говорит она.
"Для меня, по сравнению с той жизнью, к которой я привыкла, в нем было слишком много гламура.
В одном этом месте было больше косметики, чем в целом магазине MAC.
Это один из тех моментов, когда я думала про себя: "Это просто нереально". Я была поражена.
Через час, как я вернулась, я сидела в своей пижаме и думала: "Час назад я была на этом невероятном мероприятии".
Потом я смотрела фотографии всех тех нарядов в Интернете и вспоминала: "Да, я была там, я это там видела".
В роли одной из самых известных людей в мире она чувствует себя и комфортно, и неловко одновременно.
Она не обращает ни малейшего внимания на то, как фотографы толкутся вокруг нее, непрерывно делая снимки, наверное,
потому что шум фотокамер является постоянным и неотъемлемым звуковым оформлением ее появлений на людях.
Она ценит материальную составляющую своей известности и в то же время любит настаивать, что у нее по-прежнему очень много общего с девушками ее возраста,
будь они американками или русскими. "У меня обычная жизнь, несмотря на то, что я живу в доме на берегу моря.
Я занимаюсь обычным вещами. Конечно, когда я дома, я много тренируюсь и мой распорядок дня завязан на этом.
Но где бы я ни была, я никогда не думаю, что я здесь самая известная теннисистка или самый известный человек.
Эта мысль не приходит мне в голову. Направляясь куда-то, я не размышляю о том, что вот здесь я являюсь большим человеком, а здесь – нет.
Я везде веду себя одинаково. Я думаю, что никогда не привыкну к тому, что я знаменитость. Это просто клише, название.
Я по-прежнему удивляюсь, если вижу себя в журнале, даже если это просто упоминание моего имени.
Это по-прежнему меня изумляет, и, несмотря на то, что прошло уже два года с тех пор, как я выиграла на Уимблдоне,
меня все еще поражают какие-то незначительные вещи. Эти мелочи меня радуют".
Как бы то ни было, победа Марии на прошлогоднем ЮС Опен и финал этого года в Австралии, пусть и не та странная игра, которую она продемонстрировала в самом матче,
говорят о том, что ее "заряженность" и внутренняя напористость, которая выделяла ее среди других детей в Боллеттьери и сделала одной из самых молодых победительниц
Уимблдона в 17, по-прежнему жива в ней. Она и ее родители полностью посвятили себя ее теннису с того момента, как в городе ее детства – Черноморском курорте Сочи
(куда семья переехала из Сибири, когда Марии было 2 года) – ей вручили старую ракетку подающего надежды местного теннисиста по имени Евгений Кафельников.
История о том, как Юрий Шарапов привез свою дочь на Кубок Кремля и как Мартина Навратилова, выделив Марию среди более старших девочек, сказала отцу: "У нее талант",
пересказывалась уже такое количество раз, что, кажется, стала теннисной легендой. Одобрения Навратиловой хватило для того, чтобы Юрий немедля начал действовать.
Он занял 700 долларов у родственников своей жены, оставив ее в России, и увез свою 7-летнюю дочь во Флориду.
Без приглашения и не зная языка, они оказались у дверей Академии Боллеттьери в Брадентоне. Они были вынуждены ждать, пока Марии не исполнится 8 лет,
чтобы она смогла получить стипендию на обучение в Академии, и все это время жили в находящейся неподалеку флоридской Венеции в маленькой квартирке,
а Юрий брался за случайную работу, чтобы оплачивать счета.
Нет нужды говорить, что все свободное время, которое у них было, они проводили тренируясь на местных общественных кортах.
Даже когда Мария наконец была благополучно устроена в самую известную теннисную академию в мире, ее жизнь не стала намного слаще.
Первые семь месяцев она провела в общежитии академии, где, как она говорит, с ней безжалостно обращались девочки вдвое старше ее,
а отца она видела только по выходным. Жизнь Марии улучшилась, только когда два года спустя ее мать Елена наконец-то получила американскую визу и семья воссоединилась.
Они вместе переехали в квартиру, что позволило Марии избавиться от школьных издевок. То, что она пережила, как боролась за то, чтобы стать своей в академии в какой-то мере
объясняет, почему после она стала так похожа на американку. Но появление феномена Шараповой в целом – это результат полной преданности делу,
что, как она говорит, является характерной русской чертой.
"Думаю, что для успеха нужна мотивация. У американских детей много друзей и есть период, когда они играют в баскетбол, и период бейсбола," – отвечает она на просьбу
сравнить систему подготовки в Штатах и в России. "Думаю, эта страна предоставляет людям столько возможностей. В России этих возможностей не так много.
Люди живут довольно далеко от мест, где можно тренироваться, поэтому они должны действительно быть привержены делу, чтобы добиться чего-либо.
И даже если так, фигурное катание и гимнастика очень популярны в нашей стране, так что совсем необязательно, что они займутся теннисом или чем-то подобным.
Поэтому, чтобы начать играть в теннис на профессиональном уровне, нужно быть по-настоящему преданным этому виду спорту, действительно любить его".
Юрий славится тем, что не скрывает своих эмоций во время ее матчей, и в то время как сторонние наблюдатели делают вывод о том, что именно он все определяет в ее делах,
люди, близкие к команде Шараповой, говорят о том, что она имеет выраженную склонность самостоятельно принимать решения.
После того как на одном из матчей Открытого Чемпионата Австралии в прошлом году Юрий спровоцировал разбирательство (своей постоянной жестикуляцией во время матча,
что многие интерпретировали как запрещенные тренерские подсказки), в коридоре видели, как она гневно выражала ему свое недовольство и, как говорят, отчитывала его (на русском)
за то, что он поставил ее в неловкое положение.
Она говорит, что ее напористость исходит от нее самой, а не от родителей. Она считает, что теннисист не может добиться успеха, пока cам этого не захочет.
"Конечно, родители должны направлять ребенка, потому что когда дети хотят играть во что-то, они просто хотят весело провести время со своими друзьями.
Я так думаю. Они любят играть из-за общения, любят быть в компании. Конечно, я уверена, им нравится соревноваться, но это все зависит от них,
они вроде как говорят родителям: "Вот, кем я хочу быть". Если родители хотят посвятить этому себя и помогать своим детям – это то, что нужно".
В любом случае Мария всегда хотела заниматься только этим видом спорта и не интересовалась ничем другим.
"Несмотря на то, что мой отец играл в хоккей, я никогда не была на катке. При том, что я родилась в Сибири. Пойди разберись!" – говорит она, смеясь.
Ее решение поучаствовать в благотворительном проекте по оказанию помощи жертвам Чернобыля можно оценить как попытку восстановить связь с ее ранними годами,
проведенными в Сибири. В качестве одного из Послов Доброй Воли ООН Мария могла заняться любым из многочисленных проектов, но решила, что именно Чернобыль – это
катастрофа, с которой ее что-то непосредственно связывает.
«Я думаю, когда чем-то занимаешься, хочется чтобы твое сердце лежало к этому», – говорит она.
«Когда моя мама была беременна мной, родители жили в Беларуси и переехали оттуда в Сибирь из-за радиации, потому что они хотели избежать воздействия.
Когда вспоминаешь об этом и смотришь теперь на настоящее, на то, как много людей умирают, как много людей подверглись воздействию катастрофы,
понимаешь, как нам повезло, что мы смогли избежать этого».
Сейчас Мария, ее помощники и работники в ООН пытаются найти подходящее время в ее расписании, чтобы она cмогла посетить зону поражения,
то, чего, по ее словам, она очень хочет. «Пока деньги, которые я дала, будут использоваться на строительство там компьютерных центров и больниц для детей.
Но нужно также сделать все, чтобы дать им надежду, чтобы показать, что можно преодолеть эту ситуацию. Желаемое может стать действительным, нужно убедить их в этом.
Надеюсь, я лично смогу это сделать».
Сложно винить ее за эти стремления и не приходится сомневаться в ее способности вдохновить своих ровесников на родине на то,
чтобы подняться над сложностями, как сделала однажды она. В конце концов, она одного с ними возраста и тоже, как она изо всех сил пытается доказать, русская.
Перевод с англ. Kelly © www.sharapova.ru
|
|
|
|
|
